Там, у соседей, пир горой, и гость солидный, налитой,
Ну а хозяйка — хвост трубой — идет к подвалам,
В замок врезаются ключи и вынимаются харчи
И с тягой ладится в печи, и с поддувалом…
А у меня сплошные передряги,
То в огороде недород, то скот падет,
То печь чадит от нехорошей тяги,
А то щеку на сторону ведет…
Там, у соседа, мясо в щах, на всю деревню хруст в хрящах,
И дочь, невеста, вся в прыщах — дозрела, значить,
Смотрины, стало быть, у них, на сто рублей гостей одних,
И даже тощенький жених поет и скачет…
А у меня цепные псы взбесились,
Средь ночи с лая перешли на вой
И на ногах моих мозоли прохудились
От топотни по комнате пустой.
Ой, у соседа быстро пьют, а что не пить, когда дают,
А что не петь, когда уют и ненакладно,
А тут вон — баба на сносях, гусей некормленных косяк,
Да дело, в общем, не в гусях, а все неладно.
Тут у меня постены появились,
Я их гоню и так, и сяк — они опять,
Да в неудобном месте чирей вылез —
Пора пахать, а тут ни сесть — ни встать.
Сосед маленочка прислал — он от щедрот меня позвал,
Ну я, понятно, отказал, а он — с начала…
Должно, литровую огрел, ну и конечно подобрел,
И я пошел, попил, поел — не полегчало…
И посредине этого разгула
Я пошептал на ухо жениху,
И жениха как будто ветром сдуло,
Невеста вся рыдает наверху…
Сосед орет, что он народ, что основной закон блюдет,
Мол, кто не ест, тот и не пьет, и выпил, кстати…
Все сразу повскакали с мест, но тут малец с поправкой влез —
Кто не работает — не ест, — ты спутал, батя…
А я сидел с засаленною трешкой,
Чтоб завтра гнать похмелье мое
В обнимочку с обшарпанной гармошкой,
Меня и пригласили за нее…
Сосед другую литру съел, и осовел, и опсовел,
Он захотел, чтоб я попел («Зря, что ль поили?!!»),
Меня схватили за бока два здоровенных мужика, [вар.: паренька]
«Играй, — говорят, — и пой, пока не удавили»…
Уже дошло веселие до точки
Уже невеста брагу пьет тайком [вар.: уже невесту тискали тайком]
А я запел про светлые денечки:
«Когда служил на почте ямщиком»…
Потом еще была уха и заливные потроха,
Потом поймали жениха и долго били,
Потом пошли плясать в избе, потом дрались не по злобе,
И все хорошее в себе доистребили…
А я стонал в углу болотной выпью
Набычась, а потом и подбочась,
И думал — с кем я завтра выпью
Из тех, с которыми я пью сейчас?
На утро там всегда покой и хлебный мякиш за щекой
И без похмелья перепой — еды навалом,
Никто не лается в сердцах, собачка мается в сенцах
И печка в синих изразцах и с поддувалом…
А у меня и в ясную погоду
Хмарь на душе, которая горит,
Хлебаю я колодезную воду,
Чиню гармошку, а жена корит