На стене висели в рамках бородатые мужчины —
Все в очечках на цепочках, по-народному — в пенсне,-
Все они открыли что-то, все придумали вакцины,
Так что если я не умер — это все по их вине.
Доктор молвил: Вы больны,-
И мгновенно отпустило,
И сердечное светило
Ухмыльнулось со стены,-
Здесь не камера — палата,
Здесь не нары, а скамья,
Не подследственный, ребята,
А исследуемый я!
И хотя я весь в недугах, мне не страшно почему-то,-
Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол!
Мне приятен Склифосовский, основатель института,
Или вот: товарищ Боткин — он желтуху изобрел.
В положении моем
Лишь чудак права качает:
Доктор, если осерчает,
Так упрячет в желтый дом.
Приавдв, в доме этом сонном
Нет дурного ничего:
Хочешь — можешь стать Буденным,
Хочешь — лошадью его!
Я здоров, даю Вам слово — только здесь не верят слову —
Вновь взглянул я на портреты и ехидо прошептал:
Если б Кащенко, к примеру, лег лечиться к Пирогову —
Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал…
Доктор мой большой педант —
Сдержан он и осторожен.
Да, вы правы, но возможен
И обратный вариант.
Вот палата на пять коек,
Вот профессор входит в дверь —
Тычет пальцем: Параноик,-
И поди его проверь!
Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку —
Я за вами, дорогие, как за каменной стеной,
На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку,-
Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной!
Да, мой мозг прогнил на треть,-
Ну, а Вы — здоровы разве;
Можно вмиг пройти по язе,
Если очень захотеть!
Доктор, мы здесь с глазу на глаз —
Отвечай же мне, будь скор:
Или будет мне диагноз,
Или будет — приговор?
Доктор мой и санитары, и светила все смутились,
Заоконное светило закатилось за спиной,
И очечки на цепочке даже влагою замутились,
У отца желтухи щечки вдруг покрылись белизной.
И нависло острие,
И поежилась бумага,-
Доктор действовал на благо,
Жалко — благо не мое,-
Но не лист перо стальное —
Грудь проткнуло, как стилет:
Мой диагноз — паранойя,
Это значит — пара лет!